Я как все и мне плевать, кто пойдёт со мной в разведку
Самое страшное - сделать этот один-единственный шаг. Шаг в пустоту, шаг в бездну, преодолевая инстинкт самосохранения. Это чувство переживают все, кто прыгает с парашютом, независимо от количества совершенных прыжков. Поэтому каждый прыжок для них как первый.
Я шагнула в пропасть и шум ветра, который из кабины казался таким сильным, сразу же стих. Это случилось так внезапно, что я, вопреки указанию инструктора, не прокричала, а едва прошептала: "Тысяча раз, тысяча два, тысяча три, кольцо! " Рывок, и надо мной раскрылся купол… А потом было уже неважно, что я так и не смогла подтянуть ножные лямки (остались синяки) и громоздкий шлем мешал смотреть, не летит ли кто слишком близко. Подо мной раскинулась земля, и все было такое маленькое, словно на географической карте. Вокруг было только небо и я, в этой тишине, наедине с целым миром…
Очнулась я, когда поверхность стала стремительно приближаться. Удар, падение, и я снова была на земле, такой родной и близкой. Но часть моего сердца теперь навсегда осталась в небе… Я иду по улице и гляжу вверх - еще совсем недавно я была ТАМ, и этого мне уже никогда не забыть.
Я шагнула в пропасть и шум ветра, который из кабины казался таким сильным, сразу же стих. Это случилось так внезапно, что я, вопреки указанию инструктора, не прокричала, а едва прошептала: "Тысяча раз, тысяча два, тысяча три, кольцо! " Рывок, и надо мной раскрылся купол… А потом было уже неважно, что я так и не смогла подтянуть ножные лямки (остались синяки) и громоздкий шлем мешал смотреть, не летит ли кто слишком близко. Подо мной раскинулась земля, и все было такое маленькое, словно на географической карте. Вокруг было только небо и я, в этой тишине, наедине с целым миром…
Очнулась я, когда поверхность стала стремительно приближаться. Удар, падение, и я снова была на земле, такой родной и близкой. Но часть моего сердца теперь навсегда осталась в небе… Я иду по улице и гляжу вверх - еще совсем недавно я была ТАМ, и этого мне уже никогда не забыть.